"... А ведь теперь дела стали еще хуже: литература наша изовралась невероятно, критика пала донельзя, провал между народом и городом образовался огромный, о дворянах теперешний городской интеллигент знает уже только по книжкам, о мужиках - по извозчикам и дворникам, о солдатах - только одно: "так, что ваше благородие", говорить с народом он не умеет, изобразители сусальной Руси, сидя за старыми книжками и сочиняя какой-то не бывалый, утрированно-русский и потому необыкновенно противный и неудобочитаемый язык, врут ему не судом, вкусы его все понижаются... Но все же не раз думал я: доколе же так вот и будет писаться история?". Вот интересно. Можно, конечно, скопом обвинить многих русских интеллигентов в идиотизме или предательстве, вменяя им оппозиционность по отношению к власти, наивные и безответственные конституционные иллюзии, но нельзя не учитывать вот эту особенность восприятия русской жизни, которая формировалась прессой, литературой, партийными идеологами и, увы, ученым людом. Из настоящего проще быть строгим судьей прошлого, русский человек задним умом крепок. Когда занавес в 1917 году не без посторонней помощи упал, выяснилось, что "народ" весьма не похож на сконструированный туманный образ прогрессивного и эксплуатируемого мужика-страдальца. Но вот только разрушен оказался и русский город, и государство, сложный аппарат которого в большинстве своем достаточно трезво оценивал крестьянина и провинциального малограмотного мещанина, рабочего из крестьян, дворянские имения исчезли в огне и грабеже, причем и тех, кто, как отец В. Набокова, писал о попрании народа и права самодержавием, а нижние чины русской армии бумбарашами дернули с фронта по родным весям. Помню то шокирующее впечатление от первых страниц "Чевенгура" А. Платонова. Его описание деревни иногда напоминало какой-то другой мир, для которого конституции, права гражданина и прочая цивилизация были иностранным языком.
-
- istoriograf (
istoriograf) wrote,
istoriograf
istoriograf
Бунин
"... А ведь теперь дела стали еще хуже: литература наша изовралась невероятно, критика пала донельзя, провал между народом и городом образовался огромный, о дворянах теперешний городской интеллигент знает уже только по книжкам, о мужиках - по извозчикам и дворникам, о солдатах - только одно: "так, что ваше благородие", говорить с народом он не умеет, изобразители сусальной Руси, сидя за старыми книжками и сочиняя какой-то не бывалый, утрированно-русский и потому необыкновенно противный и неудобочитаемый язык, врут ему не судом, вкусы его все понижаются... Но все же не раз думал я: доколе же так вот и будет писаться история?". Вот интересно. Можно, конечно, скопом обвинить многих русских интеллигентов в идиотизме или предательстве, вменяя им оппозиционность по отношению к власти, наивные и безответственные конституционные иллюзии, но нельзя не учитывать вот эту особенность восприятия русской жизни, которая формировалась прессой, литературой, партийными идеологами и, увы, ученым людом. Из настоящего проще быть строгим судьей прошлого, русский человек задним умом крепок. Когда занавес в 1917 году не без посторонней помощи упал, выяснилось, что "народ" весьма не похож на сконструированный туманный образ прогрессивного и эксплуатируемого мужика-страдальца. Но вот только разрушен оказался и русский город, и государство, сложный аппарат которого в большинстве своем достаточно трезво оценивал крестьянина и провинциального малограмотного мещанина, рабочего из крестьян, дворянские имения исчезли в огне и грабеже, причем и тех, кто, как отец В. Набокова, писал о попрании народа и права самодержавием, а нижние чины русской армии бумбарашами дернули с фронта по родным весям. Помню то шокирующее впечатление от первых страниц "Чевенгура" А. Платонова. Его описание деревни иногда напоминало какой-то другой мир, для которого конституции, права гражданина и прочая цивилизация были иностранным языком.
-
Польская музыка в пятницу
"Прямые дороги" от "Цветка яблони".
-
То, что нас объединяет
Давненько демотиваторов польских не выкладывал. ПиС не уволит всех трудоустроенных по знакомству в государственных компаниях, агентствах,…
-
Не сотвори себе кумира
Часть выступления профессора Станислава Беленя под названием «Юзеф Пилсудский – анатомия культа и переворота» на презентации…
- Post a new comment
- 2 comments
- Post a new comment
- 2 comments
